зазирнути на темний бік

Люди умудряются быть счастливыми там, где могут в любой момент умереть.

В телеграм-каналах Рио-де-Жанейро каждый день публикуют сводки перестрелок в фавелах — знаменитых бразильских трущобах, где живёт два миллиона человек. Жизнь в районе, где у многих есть огнестрельное оружие и его могут направить на тебя в любой момент, быстро формирует новые инстинкты. Как построить дом в таком месте? Как обзавестись чувством единства и добрососедства посреди хаоса уличных боёв и грабежей? Журналист Елена Срапян, прожившая в регионе полтора года, на страницах интернет-издания batenka.ru рассказывает, как устроены бразильские фавелы, и сравнивает их с пережившим перерождение колумбийским городом Медельин — колыбелью наркобарона Пабло Эскобара.

Мы уже спускались вниз, когда послышались хлопки, будто кто-то взрывал петарды в метре от нас. Люди бросились врассыпную, мы интуитивно кинулись за ними — сначала вообще не поняв, что происходит. Забежав в магазинчик мебели, забились в небольшой тёмный туалет: трое нас, владелец магазина и какая-то супружеская пара с девочкой лет пяти. Хлопки продолжались. Через дорогу стояла маленькая школьница и плакала: она не смогла вовремя перебежать и укрыться. Этим утром мы решили забраться на одну из гор Дос Ирмаос («Два брата» в переводе с португальского), откуда открывается отличный вид на знаменитые пляжи Ипанема и Копакабана. Путь на смотровую лежал через Виджигал — так называемую пасифицированную фавелу: в таких местах есть рестораны, клубы и хостелы, а уровень преступности, после полицейских зачисток, считается низким. Около пяти вечера мы уже спускались вниз, обсуждая, что бразильские фавелы не так уж и страшны: кругом кипела жизнь, тётушки тащили вёдра с водой, кто-то продавал газировку. Мы подкрепились приличными гамбургерами в одной из маленьких забегаловок по совсем не столичной цене. Никакого чувства опасности не было и в помине. А потом мы услышали выстрелы.

Каждый день в телеграм-канале Onde tem tiroteio-RJ («Где стреляют? — Рио-де-Жанейро») буднично публикуют десять-пятнадцать сообщений в телеграфном стиле: «Слышны выстрелы в Сьдадже-де-Дьос (тот самый „Город Бога“), внимание в регионе». Жизнь в городе, где у многих людей есть огнестрельное оружие и они могут направить его на тебя в любой момент, быстро формирует новые инстинкты. Самые безопасные места — в торговом центре и около полиции. Между тобой и магазином небольшой туннель? Лучше заплатить доллар и поехать на автобусе. Стемнело и хочется погулять? Берёшь друзей, немного наличных и ключи — ничего больше. Мы с друзьями пробыли в Рио месяц, но жили порознь, снимая две квартиры по краям Копакабаны. Встречались попить пива где-то на полпути, в середине района. «Эй, ребята, а который час, есть у вас телефон с собой?» — «Нет, мы что, идиоты?»

Не брать телефон, не носить украшения, вечером одеваться в максимально потрёпанную одежду, натягивать капюшон, не выглядеть туристом, не выглядеть таким белым, в конце концов. Чётко знать, в каком именно районе ты находишься, и не переходить незримые границы. Не ходить одному по ночам, не ходить пьяным, по воскресеньям оглядываться: всё закрывается и никто не гарантирует вашу безопасность и днём. Так не везде: у каждой страны, у каждого города в Латинской Америке — свои правила игры и для приезжих, и для местных, но истории всех фавел чем-то похожи.

Как здесь можно обрести дом и чувство безопасности? Можно ли трансформировать криминальное прошлое, наполненное войной и насилием?

РИО-ДЕ-ЖАЙНЕРО, БРАЗИЛИЯ

В конце XIX века в Бразилии разразился аграрный кризис, который совпал с отменой рабства и индустриализацией страны. Мигранты из внутренних областей страны устремились в Рио-де-Жанейро. К 1890 году население города выросло вдвое — до полумиллиона. В 1893 году мэр города Кандиду Рибейру отдал приказ уничтожить одно из многих стихийных поселений в центре, известное под названием «Свиная голова». Две тысячи человек, оставшиеся без жилья, выбили из правительства официальное разрешение строить свои халупки на склонах горы Провиденсия, прямо над бывшей «Свиной головой».

Сейчас в фавелах Рио проживает около двух миллионов человек — треть городского населения. Самая большая фавела, Росинья, находится за элитным районом Гавеа и занимает 143 гектара. Фавелы экономически и инфраструктурно обособлены: у них свои заведения, свой транспорт, свои сети магазинов. На входах в фавелу всегда дежурят мототакси: обычный водитель наверх не поедет.

Некоторые фавелы Рио, такие как Виджигал, где мы попали в перестрелку, считаются пасифицированными, «умиротворёнными»: здесь жестокие полицейские зачистки, в результате которых погибли десятки человек, привели к снижению уровня криминала. Но постепенно всё возвращается: «Некоторые комьюнити, которые считаются успехом пасификации, снова захвачены бандами, и там стреляют каждую неделю. Там могут быть столкновения с полицией или просто конфликты между группировками», — пишет в своём блоге испанец Мигель, который переехал в Виджигал из Страны Басков.

Мигель описывает свою жизнь в фавеле так: «Расстояние между моим домом и домом моего соседа составляло около метра. Когда я открывал окно, я видел соседа и я почти мог дать ему пять! Я думаю, всё это — часть шарма и сумасшествия жизни в рое домов, нагромождённых без какого-либо явного разрешения. И это всё ещё по-своему работает — порядок внутри хаоса. К тому же стены домов очень тонкие, нет ничего похожего на звукоизоляцию. Следовательно, ты слышишь все разговоры соседей — и они слышат, что происходит в твоём доме».

Люди в фавелах почти всё время проводят на улице: общаются, жарят барбекю, пьют пиво и устраивают вечеринки по выходным. Да, в фавелах большие проблемы с водой и электричеством, на улицах много мусора, но это же и территория взаимовыручки: люди так близки тебе и им так понятны твои трудности, что в любой момент они готовы прийти на помощь.

Местные, резиденты и выходцы из этих мест привыкли справляться с трудностями, нередко представляющими опасность для жизни. «Люди не называют эти места фавелами. Они называют их comunidade, „сообщество“, — пишет Мигель. — Это районы, которые были созданы из ничего, просто руками многих людей, оказавшихся в сложном экономическом положении. Так они начали сосуществовать, помогая друг другу, делились вещами, жарили вместе мясо, работали в соседских домах. Удивительно видеть, как здесь каждый знает каждого и как они готовы делиться всем, что у них есть».

«Фавела — это моё сообщество. Это то место, к которому я принадлежу, — пишет автор блога Life in Rocinha. — Я знаю так много людей здесь. Я не могу пройти по улицам или проулкам, чтобы кто-нибудь не окликнул меня или не назвал по имени. Это приятное чувство, когда у тебя есть место, где ты чувствуешь себя охваченным заботой, любимым, нужным. За пределами фавелы всё совсем иначе, потому что всё для себя. В моей жизни фавела всегда помогала мне, и теперь я пытаюсь помочь ей. Вот что такое — жить здесь».

Это не значит, что в фавелах нет проблем, отмечает автор Life in Rocinha. Но к внутренним правилам фавелы все привыкли: «Да, парни продают свои наркотики, и, конечно, люди покупают. Большинство покупателей — не из фавелы. Это средний класс и богатые люди, которые приезжают просто купить стафф. Наркотики — это не проблема только фавел. Это мировая проблема. Но банды не контролируют мою жизнь. Правила просты: если ты не крадёшь, не убиваешь и не насилуешь, с тобой ничего не произойдёт».

Эти правила защищают от произвола, но не от случайной пули. Росинья — не только самая большая фавела в Рио, она же в течение нескольких лет была самой опасной: группировки постоянно конфликтовали между собой. Вот как один из жителей Росиньи, сёрфер по имени Габриэль Попо, описывает свою жизнь во время столкновения банд Amigos dos Amigos и Rogério 157 в 2017 году: «Однажды во время Кубка чемпионов, в котором я участвовал, я чуть не лишился этой возможности — просто не мог выйти из дома. Ситуация была слишком опасной. Так что теперь я выхожу тренироваться как можно раньше, но всё равно боюсь, что может случиться что-то плохое. Многие члены моей семьи живут здесь, в зоне высокого риска, и это сильно волнует меня. Я молюсь Богу, чтобы он защитил меня и мою семью».

МЕДЕЛЬИН, КОЛУМБИЯ

Около медельинской станции метро Сан-Хавьер каждое утро иностранцы сбиваются группками вокруг гидов: здесь начинаются бесплатные туры в Коммуну 13 — медельинское урбанистическое чудо. В 80-х годах Медельин считался одним из самых опасных городов мира: наркокартель во главе с Пабло Эскобаром Гавирией развязал в городе настоящую войну против полиции и парамилитарес — правых групп, вооружённых правительством страны.

Коммуна 13 — самая бедная из шестнадцати медельинских коммун (так здесь называют районы города). На площади около семи квадратных километров живут около 160 тысяч человек. Стихийные постройки в районе холма Сан-Хавьер начали возникать в связи с индустриализацией Медельина и бесконечной гражданской войной в Колумбии, которая началась в 1964 году и всё ещё не считается законченной.

Когда в 80-х в Медельине начали действовать наркокартели, жители бедных районов оказались активно вовлечены в растущую преступность. Такие коммуны стали домом и для военных группировок — Революционных вооружённых сил Колумбии FARC, Национальной освободительной армии ELN и Народно-вооружённых коммандос CAP. Извилистые улочки и хаотичные постройки Коммуны 13 делали борьбу с группировками практически невозможной, но правительство предпринимало активные попытки, в результате которых гибли и мирные жители. Так, во время спецоперации «Орион» в 2002 году погибли четверо военных, шесть мирных жителей и шесть повстанцев, также было зарегистрировано более двухсот раненых.

В интервью изданию CityLab жительница Коммуны 13 Клаудия, мать пятерых дочерей, описывает ситуацию тех лет так: «Пули летали вокруг, а на улицах лежали мёртвые тела. Мои окна и двери всё время были закрыты. Иногда я даже не водила детей в школу, потому что ситуация становилась слишком опасной. Они пропустили много занятий из-за этого».

Переломными годами для Медельина стали нулевые: именно тогда мэрия начала заниматься транспортным развитием города. Старые дороги восстановили и отремонтировали, где было технически возможно — проложили новые. Первая линия Metrocable открылась в 2004 году: четыре станции соединили станцию метро Асеведо и район Санто-Доминго-Савия на северо-востоке города. В 2011 году в коммуне построили серию из шести эскалаторов — если раньше жители были вынуждены подниматься на высоту тридцатиэтажного дома по неосвещённым извилистым улицам, сейчас тот же путь можно безопасно преодолеть за пять-десять минут. Всё это изменило положение дел: яркие эскалаторы, дополнительные патрули и доступность района для туристов сделали Коммуну 13 намного безопаснее.

Строительство шло нелегко, район оставался опасным, за время стройки в округе убили 12 человек, в том числе одного девятилетнего мальчика. Сезар Эрнандес, руководитель программ урбанизации города, так описал это время: «Мы должны были сносить дома, и в то время как владельцы домов были в нашем офисе, чтобы подписать договор продажи и передать ключи, банды завладевали домом и полностью обчищали его. Они забирали всё, что можно было хоть как-то использовать: двери, оконные стёкла, газовые плиты. Когда мы начали, в районе действовали пять банд. Когда мы закончили, осталась только одна. Но они не растворились в воздухе — просто сменили место».

Сейчас жизнь в Коммуне 13 выглядит очень мирно: уличные художники раскрасили стены домов многочисленными яркими работами. Десятки туристов каждый день участвуют в граффити-турах, которые проводят за чаевые. Вокруг эскалаторов выросли кафе, торгующие мороженым и свежевыжатыми соками. Правда, мы зашли за мороженым не туда, а к одной из знакомых нашего проводника. Темнокожая сеньора Сильвия вынесла нам целое ведёрко фирменных сладостей Медельина: замороженный сок с кусочками манго на палочке, как мороженое: его надо макать в сок лайма с чили — и тогда вкус получается совершенным. Сеньора живёт в небольшой квартирке на третьем этаже дома совсем недалеко от эскалаторов. «Это совсем другая жизнь, — рассказала она. — Мы всё так же живём все вместе: собираемся с соседями, помогаем друг другу, поддерживаем. Но раньше мы никогда не знали, что будет завтра. Сейчас у нас появилось будущее: например, мой внук ходит в английскую школу, которая открылась в двух шагах отсюда. Но главное, что мы наконец живём спокойно».

Быт коммуны похож на деревенскую жизнь: кое-где даже кричат петухи, а дети гоняют по холмам туда-сюда на стареньких велосипедах. Жители Коммуны 13 уверены, что их район изменился навсегда. Но Сезар Эрнандес высказывается по этому поводу однозначно: «Коммуна 13 всё ещё остаётся самым нестабильным районом города. Если в какой-то момент член банды одного из районов повыше застрелит кого-то из района пониже — с „перемирием эскалаторов“ будет покончено».

Елена Срапян, batenka.ru

Иллюстрация – кадр из фильма «Город Бога»

Подписывайтесь на наш Telegram-канал.


facebook twitter Google Plus rss



Останні оновлення

Андрій Матюха -  засновник групи компаній FAVBET, президент благодійного фонду Favbet Foundation

Favbet Foundation: Благодійність чи стратегічний хід для бізнес-імперії Андрія Матюхи. Чи не слугує цей фонд лише прикриттям для "відмивання" мільярдних прибутків від грального бізнесу через підтримку дитячих спортивних секцій.

Андрій Матюха - основатель группы компаний FAVBET, президент благотворительного фонда Favbet Foundation

Favbet Foundation: Благотворительность или стратегический ход для бизнес-империи Андрея Матюхи. Не служит ли этот фонд лишь прикрытием для "отмывания" миллиардных доходов от игорного бизнеса через поддержку детских спортивных секций.

слідкуй за нами соціально

facebook twitter Google Plus ЖЖ Telegram rss