За два с половиной года на аннексированном полуострове поселилось не менее 200 тыс. оккупантов.

Для начала еще раз обратимся к недавнему прошлому в его связке с днем нынешним. На общую этнополитическую ситуацию в Крыму большое влияние оказывал и продолжает оказывать конфессиональный фактор, пишут на сайте Крым.Реалии Сергей Грабовский и Игорь Лосев. Господствующей по количеству верующих и влиянию в Крыму была и осталась Украинская православная церковь Московского патриархата, ее Крымская епархия. В прошлые годы она откровенно стояла на пророссийских позициях, поддерживая тесную связь с соответствующими кругами местной администрации, с командованием Черноморского флота России, с Московской патриархией (напрямую, минуя Киево-Печерскую Лавру), с пророссийскими финансово-коммерческими структурами и политическими организациями. Подавляющее большинство верующих русских и украинцев Крыма принадлежало и принадлежит к этой церкви, которая активно развивалась: новые приходы, монастыри, храмы. Очень ощутимыми в деятельности этой церкви в Крыму всегда были привкус клерикализма и пропаганда «единства Руси». Сегодня, номинально оставаясь в составе УПЦ МП, Крымская епархия активно сотрудничает с оккупационными властями, поддерживая все их действия.

Даже до аннексии Крыма Россией УПЦ МП на полуострове получала значительную помощь со стороны светской власти в борьбе против других церквей, как православных (УПЦ КП, УАПЦ, Российской зарубежной, Катакомбной церкви), так и неправославных (греко-католиков, римо-католиков и протестантов). В результате чего собственно украинские церкви в Крыму оказались достаточно слабыми, и, следовательно, неспособными на эффективное духовное сопротивление.

Читайте также: Россия в Сирии выторговывает себе месть

Сейчас Крымская епархия УПЦ МП является по сути «государственной церковью» Крыма, ее потенциальные конкуренты де-факто почти вытеснены с полуострова. Таким образом, можно предположить, что часть проукраинских православных христиан (украинцев, русских, белорусов) вынуждены будут стать прихожанами местных приходов УПЦ МП, другая часть вообще уйдет за пределы церковной жизни, а еще часть станет развивать «катакомбные» церковные структуры, например как во времена Диоклетиана и Нерона. То же, очевидно, вынуждены будут сделать греко-католики (которые имели соответствующий опыт в советские времена) и часть протестантов.

Что же касается ислама, то крымскотатарская общественность прилагала немало усилий, чтобы восстановить свою религиозную традицию. Однако еще в минувшие годы началась инфильтрация в крымскотатарскую среду мусульманских богословов из стран арабского мира. Сегодня же, обуздав определенную часть представителей исламских религиозных структур полуострова и выведя Меджлис за рамки легального политического процесса, оккупанты рискуют получить резкое усиление радикальных исламистских настроений в среде крымскотатарской молодежи. Ничего хорошего Крыму и его населению эта перспектива не несет. Ведь за крымскими татарами ‒ очень существенная для мировой общественности аура коренного народа, репрессированного тоталитарным режимом. За ними ‒ огромный опыт борьбы и правозащитной деятельности, дисциплинированность и политическая активность широких масс. Если Кремль сможет создать подконтрольные ему крымскотатарские структуры и вырастить лиц, способных с апломбом говорить от имени крымскотатарского народа, то по инерции в мире какое-то время будут прислушиваться к этим лицам; весьма вероятная радикализация значительных мусульманских групп на полуострове только будет способствовать росту веса прокремлевских «лидеров» крымцев.

И когда экс-премьер Украины Арсений Яценюк заявляет, что проблему Крыма решат «наши дети и внуки», он ошибается. Если эта проблема не будет решена нынешним поколением украинских граждан, то перспектива украинского Крыма станет совершенно неясной. Ошибка экс-премьера заключается в том, что он подходит к ситуации статически, а не динамически. Он почему-то считает, что в ближайшее время на полуострове ничего не изменится, все останется так, как сегодня. На самом деле, изменения, и довольно быстрые, происходят. Поэтому расчеты власти и большинства политиков Украины на эволюционный путь возвращения статус-кво неоправданны. Ведь эволюция может работать не только в интересах Украины, но и во вред.

Оккупанты полуострова и их слуги понимают, что сохранение прежнего состава населения ‒ даже при условии ориентации большинства крымчан на Московский патриархат ‒ для них нежелательно. Поэтому уже сейчас предпринимаются значительные усилия по изменению этнодемографического баланса на полуострове. В частности, искусственное создание условий повседневного бытия, неприемлемых для всех жителей Крыма, ориентированных на Украину. Речь идет также о постоянном давлении, запугивании, грубом «правосудии», атмосфере бесправия и негарантированности личной безопасности, об уничтожении любого украинского культурного, языкового, исторического, информационного присутствия в Крыму. Это уже дало свои результаты: по официальным данным, из Крыма на материковую Украину в течение двух лет переехали более 20 тысяч человек, а по неофициальным данным ‒ до 100 тысяч.

Усиливается давление на крымских татар и, несмотря на призывы Меджлиса к ним любой ценой оставаться в Крыму, количество крымцев, которые выезжают за Перекоп, постоянно увеличивается. Причем это наиболее молодые и активные представители крымскотатарского народа. В то же время усиливается политика заселения Крыма гражданами РФ, прежде всего представителями чиновничье-бюрократического корпуса, которые призваны заменить «ненадежные» местные кадры. Завозят также представителей российских парамилитарных формирований «казаков» и различных «патриотов» из состава радикальных организаций.

Однако пока лидируют кадровые российские военные, и в этом нет ничего удивительного, учитывая, что в Крыму сформированы многотысячные армейские группировки, постоянно растет, и усиливается Черноморский флот. Как заявило Министерство обороны России еще в апреле 2014 года, оно планирует строительство 20 тысяч квартир в Крыму для военных (это где-то 60-70 тысяч человек). С 2015 года в Крыму началось массовое жилищное строительство для Вооруженных сил и других российских силовых структур. Так, в августе 2015 года в Севастополе сдали микрорайон на две тысячи квартир, в ближайшее время планируют построить еще 10 тысяч квартир, а также 4 тысячи комнат в общежитиях. И это только в одном Севастополе, а на полуострове хватает и других «военизированных» городов.

Читайте также: Затерянные «зоны». Осужденные в оккупации стали рабами террористов

Кроме того, оккупанты активно развивают ипотеку для военных. Благодаря ипотеке тысячи офицеров, сверхсрочников и контрактников могут приобрести себе жилье в Крыму. И не только те, кто сейчас служит на полуострове, но и те, кто несет службу на русском Севере, на Урале, в Сибири, на Дальнем Востоке.

Собственно говоря, в Севастополе еще до событий 2014 года такая политика мирной на то время колонизации, при равнодушии официального Киева, осуществлялась все годы пребывания там российского флота. Сначала строились кварталы жилых домов для российских военных, а затем школы для их детей, филиалы российских вузов, а вместе с ними расширялась сеть пропагандистских медиа...

За два с половиной года после аннексии на полуостров прибыло не менее 200 тысяч российских граждан. А в Севастополе за их счет прирост населения достигает 2-3 тысяч человек в месяц. Изменение этнического состава населения контролируемой территории ‒ это классика колонизаторской политики. Этого, к сожалению, не замечают руководители Украины, прежде всего в ведомстве иностранных дел господина Климкина. И практически не реагируют на эти процессы на уровне международных организаций.

Поэтому нельзя сказать, что в Крыму время работает на Украину. Политика ожидания и недеяния может перечеркнуть все перспективы возвращения полуострова под контроль Украины. Павел Казарин говорит о 20% крымчан как о «ядерном» проукраинском населении». Вероятно, это действительно так (при этом примерно половина из них ‒ крымские татары). В случае возникновения глубокого внутриполитического кризиса в России (а там головокружительные политические события имеют способность происходить неожиданно, например неполные сто лет назад ‒ демократическая революция) эти 20% при содействии Киева (не обязательно официального) вполне могут одолеть «ядерные» пророссийские силы, которых несколько больше, где-то до трети населения. Вопрос будет заключаться в том, чтобы максимально уменьшить эту треть, активно поддержавшую «КрымНаш», а вместе с тем нейтрализовать остальные ‒ и заручиться хотя бы нейтралитетом других этнополитических групп.

Но что делать в случае, если «ядерная масса» крымчан, верных Российской империи при любой политической погоде, превысит 50% населения? Как минимум, и власти, и гражданскому обществу, и Меджлису следует иметь план действий и на такой случай ‒ но лучше не допустить осуществления в Крыму колонизаторских планов Кремля.