Оголтелое взяточничество связано с азиатскими «ценностями».

Об украинской коррупции говорят много, а вот о ее истории и истоках наши сограждане практически не знают, пишет в "Деловой столице" Дмитрий Полюхович.

Козак - душа правдивая...

Удивительно, но еще в XVI в. коррупция на Сечи практически отсутствовала. В 1593-м вспыхнула война между империей Габсбургов и Османами, известная как 30-летняя война в Венгрии. Вена остро нуждалась в союзниках, способных противостоять янычарам. В 1594-м с целью привлечения в антитурецкую коалицию казаков на Базавлукскую Сечь отправился посланник австрийского императора Рудольфа II - дипломат и путешественник Эрих Лясота фон Штеблау. На Сечи он прожил почти месяц, о чем оставил развернутый отчет в своем дневнике.

Для подкупа старшины Лясоте выделили 8 тыс. золотых дукатов. Старшина деньги взяла, но не тайно, для себя, а открыто, для всего общества: "Я вручил им восемь тысяч дукатов золотом в открытом Круге (речь об общем собрании казаков - авт.)... Они сразу расстелили на земле несколько татарских кобеняков..., высыпали на них деньги и посадили нескольких старшин считать их..."

Ниже он делает вывод: "Содержание этого войска стоит значительно дешевле, чем наемных солдат других народностей, потому что их начальники довольствуются общими паями, не требуя большей оплаты (которая обычно составляет немалую сумму)".

Под "большей оплатой" подразумевались дополнительные взятки, от которых отказалась старшина. Может, кому из старшины и хотелось развернуться, но куда там, когда вокруг столько вооруженных до зубов чубатых пассионариев.

Увы, прошло всего лишь четыре десятилетия и ситуация кардинально изменилась. В 1635-м Сейм издал очередное распоряжение, ограничивающее свободу казаков и сокращающее численность реестра. Также поляки приняли решение построить крепость Кодак, благодаря которой можно было бы контролировать сообщение с Запорожьем. Это привело к восстанию под руководством Ивана Сулимы.

В ночь с 3 на 4 августа 1635 г. Сулима с нереестровыми казаками напал на строящуюся крепость и разрушил ее, уничтожив гарнизон. В ответ польское правительство направило карательную экспедицию во главе со Станиславом Конецпольским. Не надеясь на остроту сабель, поляки подкупили старшину и часть реестровиков, выдавших карателям Сулиму и его ближайших сподвижников. 12 декабря 1635-го гетмана казнили в Варшаве.

Позже, 7 ноября 1648-го, в письме к шляхте и мещанам Замостья Богдан Хмельницкий, вспоминая это событие, отметил: "Тогда... вы нас сначала обманули, а именно, дав подарки запорожской старшине, подговорили нас от черни отделиться, что мы и сделали...".

Впрочем, при Хмельницком брать не перестали. В частности, согласно Зборовскому договору 1649 г. реестр казаков был ограничен 40 тыс. человек, хотя за годы восстания показачиться успело в разы больше. Казацкие чиновники тут же воспользовались случаем, чтобы наварить и начали массово брать немалые деньги за запись в реестр. Часто создавалась парадоксальная ситуация, когда в реестр попадали богатые мещане и селяне, а покрытые боевыми шрамами ветераны боев "пролетали".

Об уровне коррупции времен "Руины" умолчим. "Руина" и есть руина...

Зашкаливала коррупция и во времена поздней Гетманщины, когда все основные вопросы решались исключительно в Петербурге или пришлыми россиянами. В частности, в середине ΧVIII в. половина бюджета Киевского магистрата уходила на взятки имперским чиновникам - эти суммы тщательно документировались в магистратской бухгалтерии. Например, читаем: "...бывшему в Киеве господину тайному советнику и кавалеру Костюрину как прошено в магистратских нуждах, куплено в презент два раза по погребцу (особому сундучку. - авт.) с шленскою водкою за 26 руб". Все расходы городского бюджета Киева в 1753-м составляли 5704 р. 51 коп.

Слали взятки и в Петербург. Например, в 1752-м надворному советнику Михаилу Новоторжцеву отправили в столицу шелков на 63 руб. Для сравнения: в 1753-м в полустоличной Москве пуд ржаного хлеба стоил 26 коп., а сахара (в то время предмет роскоши) - 2 р. 50 коп. В глубинке же пуд ржаного зерна стоил всего 10-15 коп.

Всякий подьячий любит калач горячий

Если на территории Украины упомянутый в прошлой публикации институт "кормления" не прижился, то в Московии это явление расцвело махровым цветом. В рамках "кормления" князья посылали в города и волости в качестве руководителей на местах своих служивых людей, а население обязывалось их "кормить" в течение всего периода службы. Согласно регламенту "кормящиеся" централизовано получали "корм" три раза в году - на Рождество, Пасху и Петров день. Также "кормовые" в качестве "подъемных" выдавались сразу после назначения. В архивах до сих пор сохранилось немало записей, где местные старосты перечисляют, сколько и кому выдавалось.

Аппетит, как известно, приходит во время еды, в данном случае - "кормления". Естественно, что никто из чиновников официальным "кормом" не ограничивался и любая челобитная, даже по самому мелкому вопросу, принималась в рассмотрении исключительно при соответствующем подношении.

Если в Европе произвол чиновников ограничивался множеством факторов, то странах вроде Московского царства (Российской империи), Китая или Турции власть чиновников была абсолютной. Там наказывали не потому, что брал, а за то, что не поделился.

"Откормленные" воеводы-наместники об этом всегда помнили и регулярно посылали поминки как боярам в приказы, так и в казну великому князю, а позже царю-батюшке. Тогда же и сформировался (или может правильнее - "сформиворовался"?) нерушимый блок местных и столичных взяточников, а на уровне традиции было поставлено знак равенства между государственной службой и "кормлением".

Пик системы "кормлений" приходится на XIV-XV вв. Нельзя сказать, что в Кремле не понимали деструктивной роли кормящихся. С XV в. московские великие князья уже пытаются регламентировать доходы наместников и прочих чиновников путем выдачи специальных "кормленных" и уставных грамот. Но это помогало мало, поэтому в 1555-м царь Иван Грозный институт кормления официально отменил. Тогда же, при Грозном, был казнен и первый взяточник - по царскому указу четвертовали некоего дьяка, принявшего подарок в виде начиненного серебряными монетами жареного гуся. Но жесткие меры помогали мало.

В 1648-м в Москве случился Соляной бунт - единственный в Московии народный бунт антикоррупционной направленности. Тогда молодому царю Алексею Михайловичу пришлось отдать толпе на люстрацию главу Земского приказа Плещеева и главу Пушкарского приказа Траханиотова. Результатом этого восстания стал созыв нового Земского Собора и принятие Соборного Уложения 1649 г. - свода законов Московского царства, действовавший почти 200 лет, до 1832 г.

В XVII в. взятки делились на несколько разновидностей: "почести" - предварительные подарки должностному лицу, "поминки" - подарок "по итогам", "мздоимство" - плата за действия без нарушения закона, "лихоимство" - нарушение закона за плату. Почести и поминки преступлением не считались, за остальное полагались телесные наказания.

За мздоимство, например, в 1654-м были биты кнутом князь Алексей Кропоткин и дьяк Иван Семенов, взявшие деньги с купцов, которых царь Алексей Михайлович (Тишайший) хотел переселить в Москву. Купцам в Первопрестольную переезжать не хотелось, и они предпочли дать взятку, не подозревая, что царь сам давно отменил свое решение. Кропоткин и Семенов об этом знали, тем не менее, князь потребовал с купцов 150 руб., а дьяк - 30 руб. и бочку вина.

Петр I пытался бороться с коррупцией жесткими репрессивными мерами вплоть до смертной казни (Указы 23 августа 1713-го, 24 декабря 1714-го, 5 февраля 1724-го). В частности, были казнены за взяточничество сибирский губернатор князь Матвей Гагарин и обер-фискал (Главный прокурор) Алексей Нестеров. Последний нанес государству ущерб на сумму более чем в 300 0 тыс. руб. (около 4% годового бюджета России).

С 1715-го все чиновники стали получать фиксированную зарплату, получение взятки в любой форме уже рассматривались как преступление. Но учитывая, что для низового звена жалованье было сугубо символическим, чиновникам, для того чтобы просто выжить, приходилось брать. К тому же, эти и без того мизерные выплаты порой задерживались годами - в казне обычно было пусто из-за затяжных войн, ведущихся Петром против соседей.

Кроме того, петровская борьба с коррупцией была довольно избирательной. Царь, например, закрывал глаза на все проделки своего любимца Алексашки Меншикова. Когда при Петре II Меншиков попал в опалу, помимо имений с 90 тыс. душ крестьян и шесть городов, у него конфисковали 13 млн руб., из которых 9 млн хранилось в иностранных банках. Сверх того у светлейшего князя изъяли на 1 млн руб. движимости и бриллиантов, включая более 200 пудов золотой и серебряной посуды, что равнялось почти двум годовым бюджетам империи. Можно только представить, что потом чувствовал лишившийся всего и сосланный в сибирский Березов "полудержавный властелин".

Меншиков был не единственным, стоящим над законом. 5 марта 1711-го по указу Петра I был учрежден Правительствующий Сенат - высший орган государственной власти и законодательства, подчинённый императору. В апреле 1714-го был издан запрет жаловаться на несправедливые решения Сената. Запрещение это было повторено в указе 22 декабря 1718-го, причем за принесение жалобы на Сенат полагалась смертная казнь. Представляете, какой простор для злоупотреблений?

Вскоре после смерти первого императора России жалованье чиновникам опять отменили и по факту опять ввели пресловутый институт "кормления от дел". При такой системе отличить законное "кормление" от преступной взятки часто было невозможно.

Имевшая европейское воспитание Екатерина II почти сразу же после воцарения попробовала бороться со взяточничеством путем повышения окладов чиновникам. В 1763-м годовой оклад служащего средней руки составлял 30 руб. в уездных, 60 руб. в губернских и 100-150 руб. в центральных и высших учреждениях. Пуд зерна, напомним, тогда стоил 10-15 коп. Но привыкшие брать чиновники брали и далее.

В начале XIX в. ситуация вернулась едва ли не к состоянию времен царя Петра Алексеевича. Причина была в том, что жалование чиновникам выплачивалось стремительно обесценивающимися бумажными ассигнациями. Соответственно честный чиновник (если такой вдруг попадался) вынужден был прозябать в нищете.

Ситуацию с коррупцией ярко описал Эраст Перцов в сатирической книге "Искусство брать взятки. Рукопись, найденная в бумагах Тяжалкина, умершего титулярного советника", вышедшей в 1830 г. в Санкт-Петербурге. В этом сатирическом исследовании содержится подробная классификация взяток и немало полезных советов взяткополучателям ("Возьмите от того, кто дает больше, а прочих с шумом и гневом проводите за дверь"). Автор хорошо знал предмет - до 1827 го. он служил в Кабинете его императорского величества, затем - в Канцелярии статс-секретаря. Это произведение, увы, актуально и сегодня.

Возможность воровать и получать взятки на протяжении всей Российской истории была тесно завязана на лояльности к властям. Яркий пример - тот же Меншиков. Ворюга, каких свет не видывал, но при этом преданный Петру Алексеевичу, как собака. Царь о запредельной клептомании Алексашки знал, но максимальным наказанием было отлупить негодника тростью по спине.

Верноподданных коррупционеров если и наказывали, то исключительно в случаях, когда те воровали не по чину, или же не по чину брали. И, естественно, если не делились.

Увы, московско-российская система, где власть рассматривалась исключительно как способ хорошо "прокормиться", успешно перекочевала в советскую бюрократию, а с распадом СССР перешла по наследству украинской.

Дмитрий Полюхович, "Деловая столица"

Подписывайтесь на наш Telegram-канал.