Отказаться от мифов: как нам добиться исторической правды.

Осенью 2018 года исполняется 85-я годовщина Голодомора. Нашим моральным долгом должно стать обращение в ООН с целью подтверждения и признания на международном уровне Голодомора геноцидом украинского народа, как определено в законе, принятом Верховной Радой 28 ноября 2006 года, писал в газете "День" Станислав Кульчицкий.

Первое обращение в ООН в связи с 75-й годовщиной Голодомора было неудачным по двум причинам: противодействие Российской Федерации и неубедительная аргументация относительно цели и механизма сталинской карательной акции. В 2018 году противодействие РФ будет ослаблено катастрофическим падением ее международного авторитета. Следовательно, шансов на признание Голодомора геноцидом Генеральной ассамблеей ООН станет больше. Остается отбросить ошибочные и найти убедительные аргументы.

Соответствие Голодомора критериям, обозначенным в Конвенции ООН «О предотвращении преступления геноцида и наказания за него» от 9 декабря 1948 г., должно аргументироваться по трем темам:

1 цель террористической акции, следствием которой стал Голодомор;

2 механизм террора;

3 количество жертв.

ЦЕЛЬ ТЕРРОРА ГОЛОДОМ

Ленинско-сталинская национальная политика основывалась на политизировании этничности, а именно:

• признании за лицами каждой национальности, которая составляла большинство населения на территории обитания, статуса титульной нации и наделении некоторых народов конституционными признаками псевдогосударственности;
• коренизации власти в национальных регионах и районах, то есть привлечении местных кадров в управленческий аппарат, использовании языка титульной нации в учебном процессе и средствах массовой информации, содействии развитию национальной по форме, но коммунистической по содержанию культуры;
• государственной регистрации национального происхождения граждан.

Политизирование этничности создавало видимость решения национального вопроса, но в действительности возвращало все нации в состояние первичного этноса. Тех, кто сопротивлялся, репрессировали. Эпицентром репрессий стала Украина, которая оказывала наибольшее сопротивление сначала поглощению новой российской империей в большевистской оболочке, а затем — коммунистическим преобразованиям.

Выступая в Нью-Йорке в период проведения 20-й годовщины Голодомора, автор Конвенции ООН о геноциде Рафаэль Лемкин подчеркивал, что вожди большевиков поглощали украинскую нацию, вталкивая украинцев в многоэтническую советскую нацию. Происходило не только моральное, но и физическое уничтожение: путем ликвидации интеллигенции — мозга нации, духовенства — души нации и экономически независимых от государства хлеборобов — носителей национального духа. В возвращении нации к состоянию первичного этноса, в уничтожении, высказываясь современным языком, гражданского общества Р. Лемкин видел признаки геноцида (Лемкін Рафаель. Радянський геноцид в Україні. — К., 2009. — С. 38—39, 42).

Использованный Лемкиным термин «советская нация» уже после его смерти трансформировался в понятие «советского народа как нового исторического сообщества». Компартийные идеологи предприняли попытку наделить совокупность народов в границах СССР признаками сверхнации — более высокого, как подчеркивалось, сообщества по сравнению с предыдущими (род — племя, союз племен, народность, нация). Однако порабощенные народы не желали оставаться этнонациями с символическими правами в отреставрированной большевиками царской империи, и Советский Союз распался.

Немало тех, кто высказывался относительно Голодомора в Украине и диаспоре, проигнорировали абсолютно четко выраженные в этом докладе Р. Лемкина предупреждения: украинский голод 1932—1933 гг. имел другую природу, нежели еврейский Холокост. Руководители Кремля пытались вогнать украинскую нацию в унифицированное и пронумерованное советское население разнообразными средствами, в том числе террористическими, но не говорилось о полном физическом уничтожении граждан украинской национальности, то есть об этнической чистке. Цель государственного террора, каким является террор голодом, всегда одна: подчинить целое, уничтожая часть целого. Зато целью нацистов было физическое истребление евреев как определенного сообщества — национального, этнического и религиозного.

Тем временем термин «украинский Холокост», под которым понимали Голодомор, стал у нас популярным благодаря своей образности и синонимическому сочетанию Холокоста с геноцидом. Такое словоупотребление закрепляло представление о попытке глав Кремля всегда уничтожать украинцев как этническое сообщество. Распространение этого представления в диаспоре облегчалось тем, что его представители чувствовали себя гражданами стран обитания, с Украиной их связывало лишь чувство этнического родства. Значительная часть граждан Украины тоже имела обостренные этнические чувства, связанные с отсутствием в советские времена гражданского общества (в социальной системе координат) и его соответствия, — политической нации (в национальной системе координат). Некоторые патриотически настроенные граждане и до сих пор возмущаются: почему из внутренних паспортов исчезла графа о национальности?! Когда же перед международной общественностью Голодомор изображали как «украинский Холокост», эффект был противоположный ожидаемому. Ведь в СССР украинцев не преследовали так, как евреев в Третьем рейхе: где нашли, там и репрессировали.

Применяемый против украинских крестьян террор голодом и его следствие — Голодомор были вызваны определенными обстоятельствами места и времени. Здесь нет возможности перечислять все причинно-следственные связи, которые завершились «сокрушительным ударом» (выражение Сталина) по сельскому населению Украины и Кубани. Однако в цепи причин уместно выделить главные звенья. Уделю внимание первой из них: той причине, которая вызвала общесоюзный голод 1932—1933 гг.

Какой коммуносоциализм строили В. Ленин и И. Сталин? Как известно, К. Маркс разделял коммунизм на две фазы: социализм (с распределением материальных благ по труду) и полный коммунизм (с распределением по потребностям). Советские люди, начиная со второго поколения, не знали, что в представлении вождей обе фазы отличались между собой, как считал К. Маркс, только по распределению. По производству материальных благ построенный социализм не отличался от полного коммунизма. То есть это должно было быть общество, лишенное а) частной собственности на средства производства, б) товарно-денежных отношений и в) рынка. Товары должны были превратиться в продукты, а заработная плата должна была насчитываться не в рублях, а в тредах (трудовых единицах). Оказалось, однако, что с рабочими можно было экспериментировать, но с хлеборобами это не удалось. Когда государство начинало реквизировать у крестьян выработанную продукцию, они или прекращали работать, или (в сталинские времена) имитировали труд, и в стране назревал экономический коллапс. В. Ленин предупредил коллапс переходом от резиновой продразверстки, которая длилась два года, к фиксированному продналогу в марте 1921 г. То есть он признал продукцию крестьян их собственностью, ограничившись заблаговременно известным процентом в виде уплаченного государству натурального налога. Сталин перешел к продналогу только в январе 1933 года, то есть после трех лет продразверстки, которые разрушили экономику и вызвали общесоюзный голод. В последующих выступлениях он незаметно отодвигал отмену товарно-денежных отношений и рынка на вторую фазу коммунизма, а в послевоенных томах своих «Произведений» сделал исправление с целью замаскировать марксистские представления большевиков о коммуносоциализме.

Следующее звено в причинно-следственной цепи заставляет изменить привычную хронологию Голодомора. Если мы датируем эту трагедию двумя годами, то только потому, что ее механизм впервые испытали в ноябре-декабре 1932 г. в некоторых селах, поставленных за отставание в хлебозаготовках на «черную доску». В 1932 г. в Украине свирепствовал голод, причиной которого, как и в других регионах страны, были хлебозаготовки. Чтобы не сорвать посевную кампанию, правительство в первой половине года оказало голодающим украинским крестьянам продовольственную, фуражную и семенную помощь. С этой целью Сталин отказался от экспорта некоторого количества зерновых культур и даже приказал закупить ограниченные партии хлеба за рубежом. Эти факты теперь известны, и когда заходит речь о геноциде, наши зарубежные коллеги только улыбаются. Другое дело, что общесоюзный голод 1932—1933 гг. чувствовался в Украине в 1932 г. намного острее, чем в других регионах. В 1930—1931 гг. Украине утверждали такие хлебозаготовительные планы, которых раньше она никогда не выполняла. Можно догадаться, хоть невозможно доказать документально, что это был ответ генсека на ведущую роль украинского крестьянства в протестах против коллективизации и раскулачивания весной 1930 г. Тогда Сталин был вынужден на полгода прекратить коллективизацию и в дальнейшем осуществлять ее в артельной, а не скрыто коммунной форме.

Завышенные хлебозаготовительные планы тоже можно рассматривать как террор голодом, потому что крестьяне оставались без хлеба, голодали и даже умирали от голода. Угроза экономического коллапса на третьем году продразверстки стала очевидной для руководящих кругов партии, невзирая на победные газетные реляции о пуске новостроек первой пятилетки. Некоторые из руководителей, в частности, группа А. Смирнова, осмелились открыто выступить против генеральной линии ЦК ВКП(б) в ее сталинском исполнении. В нашем представлении Сталин выступает как всесильный диктатор, но таким он стал только после Большого террора 1937—1938 гг. и особенно после Второй мировой войны. А тогда он мог лишиться должности генсека, если бы в стране поднялась новая протестная волна. Чекисты уже сигнализировали, что она назревает, соответствующие документы опубликованы.

27 ноября 1932 года Сталин созвал объединенное заседание политбюро ЦК и Президиума ЦКК ВКП(б), на котором поставил вопрос об осуждении группы А. Смирнова. Выступая перед наивысшим партийным синклитом, генсек предупредил, что государство вскоре нанесет «сокрушительный удар» по «некоторым» колхозникам и единоличникам. Речь шла о крестьянах, которые не желали работать на государство без материального вознаграждения, но суть такого удара не раскрывалась. Сталин уже понял, что придется внедрять продналог. Он был уверен, что это прекратит крестьянский саботаж, который вызывал общесоюзный голод при благоприятных для урожаев погодных условиях 1930—1932 гг. В 1921 г. замена продразверстки продналогом доказала свою эффективность. Но он оттягивал замену вплоть до января 1933 года. И именно в январе, маскируясь под уже привычные зимние хлебозаготовки, нанес по крестьянству Украины, Кубани и Нижней Волги тот самый «сокрушительный удар».

МЕХАНИЗМ ТЕРРОРА

Во второй половине 1921 года в охваченных катастрофической засухой южных губерниях Украины продовольственный налог собирали методами отмененной продрозверстки. Хлебозаготовители знали, что реквизиция жалкого урожая обрекает крестьян на голод, но делали свое дело. Юг был охвачен антисоветскими восстаниями, и исключение хлеба, как оказалось, подавляло их более эффективно, чем военная сила. Как раз тогда Сталин понял, что тяжело голодающие крестьяне не способны на сопротивление.

«Сокрушительный удар» содержал в себе четыре последовательно проведенные акции: 1) конфискацию всего имеющегося у крестьян продовольствия длительного хранения; 2) блокирование ограбленных крестьян в их жилищах; 3) блокирование сообщений о вызванном конфискацией голоде; 4) предоставление под фанфары крестьянам, которые испытали «продовольственные трудности», государственной помощи в случае их способности выращивать новый урожай в колхозах и совхозах. Между конфискацией еды и предоставлением продовольственной помощи выдерживалась дистанция по меньшей мере в четыре-пять недель. Ценой голодной смерти своих ближних и соседей крестьяне должны были понять, что в колхозе следует работать с полной отдачей.

1 января 1933 года генсек направил руководителям Украины телеграмму с требованием объявить крестьянам, чтобы они сдавали государству «ранее разворованный и спрятанный хлеб». Тех, кто сдавал хлеб добровольно, он обещал не репрессировать. «Все остальные» должны были быть наказаны в соответствии с законом от 7 августа 1932 года (известном в народе как «закон о пяти колосках»). Сталин знал, что урожай был изъят хлебозаготовителями или потерян из-за халатности незаинтересованных в нем крестьян. Смысл телеграммы заключался в установлении «всех остальных», то есть в обыске каждого крестьянского жилища, что давало возможность изымать все продовольствие. В стране тем временем разворачивалась мощная пропагандистская кампания, призванная представить крестьян виновниками «продовольственных бедствий» в городах. Газеты сообщали о скрытых от государственного учета «подземных пшеничных городах». Перед киносеансами демонстрировались репортажи об обнаруженных чекистами «черных амбарах» в колхозах и «черных ямах» в крестьянских усадьбах.

Крестьяне действительно старались сохранить для себя часть урожая. Во время выборочных (в декабре 1932 года) и сплошных (в январе 1933 года) обысков у них было изъято 1,7 млн пудов зерна. Но сравним эту цифру с выкачанным ранее заготовителями хлебом — 223 млн пудов. Село не имело сокрытых запасов хлеба. Не хлебозаготовки стали причиной Голодомора первой половины 1933 года!

Конфискация имеющегося продовольствия происходила под надзором чекистов бригадами, которые формировались из посланных из городов рабочих и служащих и местных членов комитетов малоимущих крестьян. На протяжении трех предыдущих лет хлебозаготовки осуществлялись подчеркнуто демократически: на общих собраниях бедняки разверстывали между дворами спущенный на село план. Поэтому у них сложились напряженные отношения с основной частью села — теми, кто производил сельскохозяйственную продукцию. Следует принять во внимание и то обстоятельство, что после изъятия хлеба бедняки голодали еще тяжелее, чем другие, потому что не имели хорошо организованного приусадебного хозяйства. Их не нужно было уговаривать изымать для самих себя продовольствие у соседей. Через несколько недель вся сельская местность, кроме пограничных районов Полесья, была очищена от еды.

Информационная блокада вызванного хлебозаготовками общесоюзного голода распространилась, как это понятно, и на голод, вызванный конфискацией всего имеющегося продовольствия в регионах, где действовали чрезвычайные комиссии. Эта блокада не отразилась в документах, но длилась вплоть до декабря 1987 года, а потому не нуждается в письменных доказательствах. Физическая блокада Украины и Кубани была организована в соответствии со сталинской телеграммой от 22 января и распространена на Нижневолжский край 16 февраля 1933 года. Настоящие документы опубликованы.

Можно ли ожидать документальных доказательств о конфискации всего продовольствия? В ноябре 1932 года Староминский райком ВКП(б) Северо-Кавказского края санкционировал такое наказание для жителей станицы Новосельская: «Применить наиболее суровые меры влияния и принуждения, осуществляя изъятие всех продуктов питания». Узнав об этом, председатель Совнаркома СССР В. Молотов в письме секретарю ЦК КП(б)У — М. Хатаевичу назвал такую санкцию «небольшевистской» (Кондрашин В.В. Голод 1932—1933 годов: трагедия российской деревни. — М., 2008. — С.216).

Таким образом, невозможно надеяться на документальное подтверждение того звена в действиях Кремля, которая была ключевой в системе доказательств геноцида. Тем не менее, тысячи свидетелей Голодомора, которые выжили, подтверждают факт полной очистки сельской местности Украины и Кубани от продовольствия. В октябре 2016 года издательство «Кліо» выпустило 800-страничную книгу «І чого ви ще живі?». Татьяна Боряк сформировала ее из нескольких строк в каждом из опубликованных воспоминаний, которые удостоверяли конфискацию всей еды. Книга является документальным доказательством того, что государство создало для крестьян условия, несовместимые с выживанием. Косвенным доказательством геноцида является сама смерть миллионов крестьян от голода.

КОЛИЧЕСТВО ЖЕРТВ

С какими представлениями о Голодоморе мы подходим к 85-й годовщине наибольшей в тысячелетней истории украинского народа трагедии? К сожалению, тезис Г. Лемкина о принципиальном отличии геноцида украинцев в СССР от геноцида евреев в гитлеровской Германии до сих пор не усвоена людьми, которые будут иметь полномочия выступать перед международной общественностью. Как и раньше, они станут утверждать, что советская власть охотилась на украинцев за то, что они были украинцами. Их не убедило даже возвращение руководителей современной России к предреволюционным представлениям об украинском народе. Подобно господствующим кругам самодержавной империи, путинские идеологи теперь отказывают ему в существовании, когда утверждают: «Мы — единый народ!». Ведь им нужна и территория Украины, и ее население, и тысячелетняя история украинского народа. Трудно себе представить, чтобы немецкие национал-социалисты когда-либо горели желанием принять евреев в свои объятия.

Отождествление Голодомора с Холокостом всегда влияло на экспертные оценки количества жертв украинской трагедии. У представителей диаспоры был один критерий: назвать цифру, которая приближалась бы или даже превышала устоявшуюся оценку жертв Холокоста. Сначала в их заявлениях фигурировали 3-4 млн жертв Голодомора, позже стала популярной цифра 7 млн, случались и более высокие оценки — 10 или даже 14 млн. Авторитетный в кругах диаспоры демограф Владимир Кубийович не осмеливался давать собственную цифру, потому что советская статистика народонаселения была строго засекречена, но имеющиеся в его времена экспертные оценки комментировал так: «Если бы принять эти числа, нужно было бы консеквентно допускать очень сильный прилив людей из других республик в Украину, в частности в села, чтобы уровнять эти огромные потери. Относительно такого массового прилива неукраинского населения в села Украины нет никаких данных».

Когда советская демографическая статистика открылась, стало возможным назвать более-менее точную цифру потерь от Голодомора. Ведь до и после трагедии существуют переписи населения и есть возможность на основании многих данных оценить их достоверность и внести соответствующие поправки. Результаты многих авторов, которые опирались на анализ демографических процессов (С. Виткрофт, С. Максудов, С. Пирожков, О. Рудницкий и др.), отличаются, но несущественно, в отличие от предыдущих (до 1990 года) экспертных оценок, которые брались «с потолка». На протяжении многолетней работы американский демограф Олег Воловина вместе с работниками Института демографии и социальных исследований Аллой Ковбасюк, Наталией Левчук, Омельяном Рудницким и Павлом Шевчуком определили все параметры потерь. В итоге вышло, что прямые потери населения от голода за 1932—1934 гг. составляли 3941 тысячу лиц, а непрямые (дефицит рождений) — 1122 тысячи, в сумме — 5063 тысяч лиц. Размерность этих результатов более-менее совпадала с расчетами других демографов. Однако Виктор Ющенко настаивал на «настоящей цифре» в 10 млн человек. Поэтому группа Воловины—Рудницкого в поданной справке в Апелляционный суд г. Киева, где рассматривалось дело о Голодоморе, ввела понятие кумулятивных потерь (потери, вызванные невозможностью умерших и нерожденных принимать участие в воссоздании народонаселения) круглым числом 5 млн лиц. Кумулятивными потерями могла бы считаться и десятикратно высшая цифра, все зависит от принятого в таком расчете числа поколений. Выполняя указание Президента Украины, демографы делали по принципу «на, подавись», но не кривили душой. Старший следователь СБУ А. Дудченко, который направил уголовное дело № 475 в суд, оставил только цифру прямых и непрямых потерь. Она и фигурировала в судебном вердикте (Геноцид в Украине 1932—1933 гг. по материалам уголовного дела № 475. — К., 2014. — С. 390, 444).

Кстати, в постановлении А. Дудченко и заместителя Генерального прокурора М. Голомши о направлении уголовного дела № 475 в суд была употреблена абсолютно правильная формула обвинения: «Преднамеренное лишение жителей сельской местности Украины всех продуктов питания и доступа их к еде. Что повлекло массовое убийство голодом представителей украинской национальной группы как таковой, поскольку абсолютное большинство сельского населения составляли украинцы, а абсолютное большинство украинцев составляли крестьяне» (с. 392).

Сейчас актуально: разработка мероприятий, с которыми Украина должна выйти на международную арену с вопросом о квалификации Голодомора 1933 года как геноцида. Этому заданию нужно подчинить возможности государственных органов и силы научных работников.

Станислав КУЛЬЧИЦКИЙ, доктор исторический наук, профессор

Опубликовано в газете "День"

Читайте также:
- Невероятные приключения Сталина в Запорожье
- Ад кубанский. Голод и нашествие каннибалов
- Козаки в снегах Карелии. Как украинские добровольцы защищали Финляндию